Операция `Карантин` - Виталий Забирко

Просмотрев по диагонали страницы, Никита лишний раз убедился, что статьи написаны бойким пером, все с претензией на сенсацию, иногда завлекательно, но не более. Информации к размышлению — ноль. Да и чего можно ожидать от газеты с подобным названием? Спрашивается, о какой «правде» давно почившего в бозе «коммунистического союза молодежи» могла поведать, допустим, статья «Интимные связи поп-звезды»? В общем, развлекательное чтиво, где круто, без соблюдения удобоваримых пропорций, замешаны политика, детектив и секс.

Неожиданно глаз наткнулся на заголовок: «Господин Дерезницкий создает собственный КГБ?» Это было не просто интересно, но и интригующе. Особенно с вопросительным знаком. Но когда Никита начал читать статью, вначале он снисходительно улыбнулся, а потом даже пару раз саркастически хмыкнул. Как говорится, автор статьи слышал звон, но и приблизительно не знал, что он собой представляет. Точнее, слышал не звон, а его отголоски. Зато какие далеко идущие выводы из этого сделал журналист! Чуть ли не заговор против существующей власти замышлял российский миллиардер. То есть покушался на святая святых новой России. Оказывается, не только среди писателей существуют фантасты, но и среди журналистов…

Отвлекли Никиту от газеты отборная брань со стороны кафе и последовавший за этим детский крик. Он оторвался от чтения и увидел, как здоровенный десантник извлекает из вездехода за ухо белобрысого мальчишку, а тот отчаянно сопротивляется. Вытащив мальчишку из машины, десантник не стал его бить. Отвесил подзатыльник, и пацан задал стрекача. Но недалеко. Отбежав метров на двадцать, он остановился, повернулся и прокричал что-то злое и явно обидное. Тот еще задира. Но десантник лишь рассмеялся и погрозил пацану пальцем.

Тем все и кончилось. Пацан плюнул в сторону обидчика, подтянул выше пупа сползшие необъятные штаны и, вполне довольный своей словесной сатисфакцией, побрел прочь, загребая босыми ногами пыль. А десантник, постояв еще минуту и проследив за пацаном, вернулся в кафе.

Никита опять уткнулся в газету, но не дочитал и половины статьи, как на него пала чья-то тень. Он поднял голову. Перед ним стоял с позором изгнанный из вездехода белобрысый мальчишка и рассматривал Никиту самым, что ни на есть, наглым образом. На его худеньком, загорелом теле ничего, кроме огромных, вероятно отцовских, штанов, закатанных до колен и подпоясанных веревкой, не было. Вид у пацана был независимый и в какой-то степени агрессивный: левую руку он держал в кармане, правой потирал покрасневшее ухо, а сам изучающе смотрел на Полынова. И было в его взгляде нечто такое, что невольно роднило пацана с «вождем краснокожих» из рассказа О.Генри. Казалось, глядя на Никиту, он решает весьма трудную задачу — то ли ему этому служивому булыжником в глаз засветить, то ли печеную картошку прямо из костра, с пылу с жару, за шиворот сунуть и ногой раздавить.

— Что, не дали войнушку победоносно завершить? — подмигнул Никита. — А победа, небось, была так близка…

Пацан перестал теребить ухо и презрительно плюнул себе под ноги.

— У тебя закурить найдется? — нахально спросил он хрипловатым голосом. Ухо у него было знатным — горело ярким пламенем даже сквозь загар, но боль пацан переносил стоически, с гордым достоинством исконного врага бледнолицых. С таким характером его наверняка пороли, как сидорову козу, по пять раз на дню, так что тумаки, подзатыльники и дранье ушей ему были не в диковинку.

— А водки тебе стакан не налить? — рассмеялся Никита.

— Не… — простодушно заулыбался пацан щербатым ртом. — Водку я не люблю. Один раз попробовал, так блевал дальше, чем видел. Вот пиво — это да! Пиво я люблю.

— Чего нет, так это пива, — развел руками Никита.

— Ты мне зубы не заговаривай! — скорчил недовольную гримасу пацан. — Закурить дашь?

— И здесь тебе не повезло, — усмехнулся Никита. — Не курю и тебе не советую.

— Дались мне твои советы, — пренебрежительно скривил губы пацан, по-крутому, с цыканьем, сплюнул сквозь щербатые зубы и вихляющей походкой, явно кому-то подражая, направился по своим делам. Некурящий Никита стал ему неинтересен.

«О времена, о нравы…» — невесело подумал Полынов. Когда он был пацаном, мечтал стать космонавтом. И все ребята во дворе космосом бредили. А нынешних пацанов больше «зона» влечет — там их кумиры…

— Эй, хлопец! — позвал он. — Мороженого хочешь?

Мальчишка остановился и недоверчиво смерил Никиту взглядом.

— Оно у тебя что — в кармане тает? Или ты сексуальный извращенец и в кусты меня заманиваешь?

Полынов поперхнулся.

— Как погляжу, образование у тебя выше крыши, — хмыкнул он. — Нет у меня в кармане мороженого, и в кустах я его не спрятал. Зато в кармане есть деньги. — Он достал три червонца. — Сгоняешь в кафе, купишь две порции — мне и тебе. Лады?

— Заметано!

Пацан выхватил деньги и умчался. Никита запоздало подумал, что он вряд ли вернется, но ничуть не расстроился. И бог с ним. Невелика потеря.

Но через пару минут пацан возвратился, однако принес почему-то лишь одну порцию.

— Держи, солдат, — сунул он вафельный стаканчик в руки Полынову и уселся рядом на скамейку.

— А себе почему не взял? — спросил Никита. — Денег не хватило?

Пацан молча запустил левую руку по локоть в карман своих необъятных штанов, достал пачку «Marlboro», распечатал, сунул в рот сигарету, затем той же манерой извлек из правого кармана зажигалку и прикурил.

— Фраера мороженое не хавают, — презрительно процедил он уголком рта.

— Н-да, — повел плечом Никита. Он откусил от мороженого и покосился на мальчишку. — Слушай, а как ты относишься к симметрии?

Пацан подозрительно уставился на него, готовый в любой момент дать деру.

— А чо это? Типа ремня?

— Несколько из другой области, — улыбнулся Никита и начал терпеливо объяснять: — Симметрия — это зеркальная похожесть. Вот твоя левая рука и по виду, и по форме, и по цвету, и по размеру похожа на правую, но в то же время является как бы ее зеркальным отражением. Видел себя в зеркале?

Пацан кивнул.

— Когда ты поднимаешь правую руку, твое отражение в зеркале поднимает левую. Так же симметричны ноги, глаза…

— Короче, филозоф, — буркнул пацан. — Что мне с этого причитается?

— Вот я и спрашиваю, как ты к симметрии относишься? — повторил вопрос Полынов, гася улыбку по поводу «филозофа».

— Как отношусь? — Мальчишка посмотрел на свои руки, ноги, пошевелил пальцами. — Нормально… — неуверенно протянул он.

— А раз нормально, — нехорошо осклабился Никита, — то я сейчас верну симметрию твоим ушам. Чтобы и левое ухо стало таким же красным и оттопыренным, как и правое!

— Но-но! — Пацан резко переместился по скамейке к краю. — Руки прочь от свободной России! Не для того, понимаешь, кровь за демократию у Белого дома проливали, чтобы тут всякие за уши драли! Даешь свободу личности!